25.04.2023
Сергей Сонин, Елена Самородова
Мы воображаем Секретную Россию исполинским походным Алтарём с бесчисленными нишами, обширными пространствами, ждущими своего заполнения, временно занавешенными корональными нитями — солнечной паутиной в мерном колыхании беззвучной увертюры.
Сергей Сонин и Елена Самородова (Товарищество «Свинец и Кобальт») – мультимедийные художники, работают в двух столицах: Москве и Санкт-Петербурге, основатели ряда художественных объединений. Работы находятся в коллекции Музея Москвы, Красноярского музейного центра «Площадь Мира», Мультимедиа Арт Музее и в частных коллекциях.
МАНИФЕСТ
Секретная Россия как Opus Magnum
Мы воображаем Секретную Россию исполинским походным Алтарём с бесчисленными нишами, обширными пространствами, ждущими своего заполнения, временно занавешенными корональными нитями — солнечной паутиной в мерном колыхании беззвучной увертюры.
В ожидании лёгкой руки и страстного глаза. И часов, идущих иначе...
Малые творцы («sub creators») сдувают пыль с крупных форм и событий. Отцентрованные Фигуры высвобождают энергию, и в пространство Преданий проникают светотени, — как проекции воображаемого и неизбывного.
...Ещё порой царит убеждение, что большую часть своего годичного цикла Россия (и секретная и явленная) пре- бывает в сонной статике. Но она – Россия всегда в движении, зачастую незаметном для глаз. Когда посолонь, когда противосолонь. Во всей архаической мощи своих наречий и технократии устремлений, поступков и жестов. С постоянно умножающимся Пантеоном божеств и героев.
Переход параллельных линий в перпендикулярные зависит от смещения фокусных центров. Воздействие на мир (что за внеш- ним контуром) — всегда стихийно, ассиметрично, непредсказуемо и удивительно.
Мы заполняем алтарные ниши фигурами. Среди них есть термины, пенаты, манны, лары, эффигии etc. Они — хранители внутреннего ландшафта. И здесь они обретают своё вещественное воплощение в виде скульптур, штандартов былых походов, печных сюжетных изразцов (когда печь больше, чем печь, и является аллегорической константой — матрицей).
Постановочные фотографические серии, видео фрески, музыкальные интерпретации, и многое другое на нашем междисциплинарном Пути, складываются в персональный формат — медленный калейдоскоп причудливых оптик.
Пространственные пределы национально-исторических мифов условны, они постоянно пульсируют и расширяются.
Следуя традиции романтических сакральных гипербол, мы порой пере- создаём их заново.
Правда Мифа есть наша субъективная реальность. Сослагательность же даёт свободу манёвра. Ментальная карта расширенного сознания предполагает и сакральную географию. Примером которой может слу- жить метафора: «Эллада Духа под властью Вечного Рима». Мы утверждаем право наследования тех традиций, которые, на пер- вый взгляд, нам прямо не принадлежат. Все восхищаемые нами смыслы, где бы они не находились — в Египте, в Индии, в русском 18 веке и в русском заполярье — становятся комплектующими элементами Секретной России, оформляют одну из её многочисленных провинций.
Воспевая технические прорывы России в прошлом и в настоящем, мы тем не менее ощущаем нашу страну аграрной — страной Земли. Она для нас АгроКосмос. За пределами ее небесного купола величественно движется вечный Парад планет. Под куполом простираются бескрайние земли Север- ной Аркадии: поля, сады и делянки с эндемическими культурами, возделыва- емые селянами-ополченцами (в значении aratoris milites, воинов-пахарей на ниве духа); мы видим их крепкие жилища с «Брюсовым календарём», этим экзистенциальным Табелем временных лет, что определяет и объясняет саму родового предопределения.
Палладианский дух классики для нас не схоластический классицизм и не стилизация. Это дионисийский плясовой обряд, столбы, снопы, колонны в полях агрокосмического синкретизма, галерея роскошных дендро-скульптур и невероятных мильфлеров.
Основы и правила классической архитектуры из книг Палладио трансформируются, проходя через пространства аномального кольца Средней полосы России, образуя наш живой архитектурный Ордер, нашу полевую и лесную структуру, наш отечественный геном. Так появляется метафизическая фантазия в жанре документального мифа о неисповедимости пластов секретной России.
